Рюичи нравятся чувства, которые вызывает у него Тома. Словно он кружится и кружится с закрытыми глазами, или катается во вращающемся кресле. Это головокружение и пустота в голове, как будто он выпил слишком много вина. Власть и непостижимость Томы.

Он любит то, как Тома до него дотрагивается. Легко касается, проходя мимо, ерошит его волосы, треплет по щеке, или проводит пальцем по спине. Рюичи разве что не мурлычет, когда ему удается увидеть настоящую улыбку, не ту, вежливую и фальшивую, которой Тома так часто пользуется.

Тома покупает ему леденцы, когда им приходится проводить много времени на долгих встречах. Всегда садится рядом с Рюичи и развлекает его, незаметно подсовывая ему карамельные сердечки и клубничные палочки. Дотрагивается до его колена каждый раз, когда он дуется и хочет залезть под стол поиграть с Кумагоро. Смотрит на него с пониманием, словно знает, что хочется сделать Рюичи, и своим прикосновением просит его посидеть с ним пару лишних минут. Рюичи всегда остается на месте, когда Тома так на него смотрит.

Рюичи нравится, когда Тома делает всякие романтические мелочи. Специально выбирает для него конфеты с надписями "я люблю тебя" или "будь моим". Завязывает ленточки на шее Кумагоро. Рюичи нравится чувствовать себя в безопасности, знать, что Тома всегда рядом и держит все под контролем.

Он не знает, почему Тома плачет. Не понимает, как можно быть таким несчастным, когда вокруг так много причин для радости. Тогда, когда Кей купил ему дом, он нашел Тому натянувшим на голову покрывало, словно он пытался закрыться от всего, что причиняло ему боль. Тогда, в тот первый раз, когда это случилось, Рюичи побоялся залезть под одеяло к Томе, думая, что он может впустить с собой неприятности внешнего мира, или что, возможно, он - одна из них. Но когда Тома повернул к нему свое прекрасное лицо, залитое слезами, и, стыдясь их, тут же отвернулся, бормоча ненужные извинения, Рюичи обнял его, закрывая их обоих одеялом, уже зная, что так будет лучше.

А потом это стало привычным - забираться в кровать с Томой, обнимая его тонкое тело, прижимая к себе, стараясь унять дрожь, сотрясающую его. И говорить о чем-то, неважно, о чем. О новом костюмчике для Кумагоро, или о тексте для новой песни. Иногда Рюичи что-то тихонько напевает. И никогда не умолкает, пока Тому не перестает трясти, тогда он наконец засыпает, выглядя совсем измученным и усталым.

Рюичи не уходит, он хранит сон Томы, не засыпая сам. И он понимает, что это того стоит, когда видит Тому, сонно моргающего и непривычно беззащитного. Рюичи ободряюще ему улыбается и Тома обязательно улыбается в ответ - слабо, уголками губ - но Рюичи понимает, что все в порядке.

Рюичи ни за что не позволяет извиняться или благодарить ― вместо "спасибо" он принимает от Томы поцелуи. Такие, от которых у него подгибаются колени и обрывается что-то внутри. Он любит вкус его поцелуев, он забывает о существовании остального мира. Он всегда позволяет Томе вести, позволяет ему решать, когда остановиться. Он сделает все, чтобы Тома был счастлив.

Иногда он чувствует себя виноватым - когда дразнит Тому на сцене, играя с ним. Он любит эту власть, которой обладает во время выступлений, чувство, будто он гигант, стоящий перед муравейником. В эти бесценные часы на сцене он контролирует все, и никто не может ругать его за забывчивость или ребячливость. Люди смотрят на него, желают его, они без ума от его тела и голоса. И он видит тот же взгляд у Томы, когда тот смотрит, как он танцует, как выступает только для него. Сцена дает Рюичи силу. Силу давать Томе то, чего он хочет. Позволять ему отдаваться своим желаниям, не боясь. Но потом Рюичи часто чувствует себя виноватым - словно он воспользовался ситуацией, а Тома этого может быть вовсе не хотел. С другой стороны, иногда Рюичи ничего не может с собой поделать; он любит Тому больше всего на свете.

Ангел и Дьявол. 
                 
Святой и грешник.

Больше всего Томе нравится чистота Рюичи, эта смесь наивности и абсолютного отсутствия социальных навыков, его полное непонимание всего. Кей был абсолютно прав, говоря, что Рюичи балансирует на грани между гениальностью и идиотизмом.

Ему нравится, как Рюичи корчит рожицы, когда его заставляют делать то, чего он не хочет, когда он болтает с Кумагоро, и как он высовывает язык, когда рисует. При желании Рюичи может быть весьма изысканным художником. У Томы есть много его рисунков, некоторые висят в рамках, другие спрятаны в папках, одни детские и яркие, а другие выдают взрослого человека - постоянное напоминание об обеих сторонах его Рю.

Тома завидует его беспечности. Тому, как он может завороженно смотреть на радугу или прыгать по лужам. По сравнению с ним Тома кажется себе двуличным, лицемерным, словно он думает только о деньгах, бизнесе и о том, как лучше продвинуть группу. Бывает, ему хочется быть похожим на Рюичи. Чтобы рядом всегда был кто-то, кто защитит его, оградит от неприятностей, вернет в реальность, если он уйдет в себя, и сделает за него всю работу.

Забота о Рюичи его не возмущает - наоборот, Тома пойдет на край света, если это поможет Рюичи сохранить его чистоту и радость. Поэтому он с радостью берет на себя дополнительную нагрузку, зная, что, когда это будет слишком много для него, Рюичи будет рядом.

Но потом Тома всегда чувствует себя виноватым, как будто он запачкал Рю своей болью. И, возможно, он делает больно Рюичи, который, может, понимает гораздо больше, чем показывает. Когда он просыпается, Рюичи всегда невинно ему улыбается. От этой улыбки Томе хочется одновременно поцеловать его и ударить. Эта улыбка заставляет его сердце теплеть от любви и выть от безысходности. Тома любит Рю. Обе его стороны. Но от такого он чувствует себя педофилом. Когда Рюичи наконец засыпает в его руках, Тома лежит и ненавидит себя. Рюичи мог бы быть таким ребенком. Какое он имеет право  разрушать невинность своими глупыми проблемами и желаниями?

Тома любит грациозность Рюичи. Невозможную чувственность, которую он вдруг призывает. Только что беспечный и неуклюжий, он в один момент становится темным и властно-чувственным. Крадется, как охотящийся кот, плавно, бархатно ступает. Тома едва не теряет концентрацию, глядя на него. Почти что невозможно сопоставить его с тем детским поведением, которое ему свойственно. И Тому раздражает то, что эта сторона Рю так часто скрыта, и он не может ее видеть, пока Рюичи не разрешит ему.

В это время, на сцене или после концерта, страсть, которую он излучает, и ослепляющее желание, которое он вызывает - дразнящий, наблюдающий, танцующий для него. Эти усмешки, взгляды, от которых у Томы сбивается дыхание и начинают пылать щеки. Несомненно, Рюичи в ударе. В такие моменты раздевалки всегда слишком далеко, одежду снимать слишком долго. Страсть, чистое неукротимое желание. Крайняя необходимость быть близко, кожа к коже. Это те редкие мгновения, когда Тома может отпустить себя. Не волноваться, что он причиняет боль, не контролировать себя. Рюичи присмотрит за ним.

Тома ненавидит понимать, что он запутался; ему не нравится не знать, что происходит. От этого у него кружится голова и все словно выходит из-под контроля. Как будто он кружится и кружится с закрытыми глазами, или вертится в офисном кресле. Головокружение и пустота в голове, как будто он выпил слишком много вина. Непредсказуемый и вызвающий зависимость - таков Рюичи.

Свет и Тьма.

Невинность и Грех.

КОНЕЦ.